Прихотливые изгибы комментаторской мысли

"Совершенное над собой насилие нередко оборачивается часами радости", - говорил, должно быть, Гете Эккерману, разъясняя некоторые извивы "Фауста", который, ясное дело, не мог ему не надоесть за столько лет работы – конкретно (воспользуемся калькулятором, с 1772 по 1831 год) за 59 лет.
Что уж говорить о Гете, если даже меня три дня, убитые на перечтение этого монумента немецкой усидчивости, наградили минутами дикого смеха.
Во-первых, уморителен Зоило-Терсит, в одном лице – чтоб двух персонажей не тратить. Вариантов может быть масса: Марксо-Энгельс, Добролюбово-Писарев, Трояно-Замалеев, Путино-Сечин. Но мне почему-то больше всего нравится – чисто по-христиански – Рождественско-Вознесенский.
А во-вторых, неизъяснимо прекрасен вот такой ход комментаторской мысли Вильям-Вильмонта (тоже тип кентаврический):

Возможность создания гомункула утверждалась алхимиками в ряде трактатов, из коих Гете были хорошо известны труды натурфилософа и врача Феофраста Парацельса (1493-1541), в 1525 году заявившего о своей солидарности с идеями восставшего крестьянства.

Надо думать, Парацельс надеялся усилить крестьянские подразделения фалангами гигантских человекоподобных роботов, но не сложилось. Да и слава богу, а то порушили бы эти големы все прогрессивное крестьянство – и ни вина больше, ни оливкового масла.
И самое вкусное на третье: гипотеза Гете о том, как Фалес дошел до своего тезиса "все есть вода". Это происходит под конец классической Вальпургиевой ночи. Насмотревшись на весь этот сонм морских чудищ, которые страниц тридцать несут полную ахинею, Фалес изрекает "все есть вода" - главным образом имея в виду, надо думать, немецкую драматическую поэзию начала XIX века.
Я и так-то симпатизировала милетцу, но теперь буду еще больше. Ну и Гете, конечно, хитрый. Трудно ему было с чувством юмора да в немецких землях.