Даже не знаю, как это назвать

Позвонила знакомой подруге, спросила, может ли она разговаривать. Она говорит: "Вообще-то нет, я на открытии концлагеря".
Блин, ну почему это всегда со мной бывает? И действительно ведь, построили концлагерь на Карлово намнести.
Открыт с 10 до 20, вход, понятное дело, здарма.

сцылко

Мой текст про Лайоша Грендела.

Читала Зебальда. Узнала много нового. Например, про герра Kannitverstan. Занимательно. Гебель. Гм.

А в метро читала Лунина, этот все про свое долбит:

Завалил себя словами, не продохнуть! Все для воли, для силы, для мужества... И по-прежнему торчат заячьи уши, трясутся поджилки.

Разные бывают писатели, да.

Перед восходом солнца

Закончила читать великого Зощенку. Даже грустно. Все равно что расставаться с любимой циклотимией. Две цитаты на память.

Поведение человека можно и должно изучать с помощью собаки и ланцета. Однако у человека (и у собаки) иногда возникают "фантазии", которые необычайным образом меняют силу ощущения даже при одном и том же раздражителе. И тут иной раз нужен "разговор с собакой", для того чтобы разобраться во всей сложности ее фантазии. (с. 451)

Юношеские мои годы были выкрашены черной краской, меланхолия и тоска сжимали меня в своих объятьях. Образ нищего преследовал меня на каждом шагу. Тигры подходили к моей кровати, даже когда я не спал. Рев этих тигров, удары и выстрелы довершали картину моей печальной жизни. (с. 688)

И гениальная биография философического поклонника Зощенки, Арсения Гулыги (написанная, видимо, болгарином):

Немцы всесторонне исследовали кантовский первостепенный вопросительный мотив философии — что такое дядя, заново открыли диалектику и углубили ее постижение.

Если зайца долго бить по голове, он научится спички зажигать.

Это, оказывается, Чехов сказал. О боже.

1934

Там у них за уголовные преступления наказаний почти не было. И можно было убивать и так далее. И вместо наказания обвиняемый платил денежный штраф. И его после этого, пожав руку, отпускали. И даже, может, просили почаще заходить. В общем, очень у них было мило в этом смысле.

Там же

В сущности, неважно, почему именно возникла икота. Тут важен принцип.

1933

Эта смерть, если можно так сказать, произошла от неумелого обращения с самим собой.

"Научные труды" Зощенки
(с послесловием Гулыги, гы :)

On studying Uzbek literature in present-day Samarkand

The first great theme of [Navoi's] Farhod and Shirin, Dilorom said, was the eternal problem of social inequality, classically posed in the form of two questions: "What is to be done?" and "Who is to blame?" The other great theme of Farhod and Shirin was ... crop irrigation.

Только литературоведение может правдиво ответить на вопрос "кто говорит?", да.

The Gift

O gosh! A friend gave me a book as a birthday present saying it was an indulging gift. Given my love for Jews (deducted, I suppose, from the fact that I’m married to a very handsome Jew and like Hungarian authors many of whom happen to be of Jewish origin), he gave me a book ‘written by a New York Jew fascinated with the Russian Jew-written literature’.

I half-expected to get something about the famed friendship between Joseph Brodsky and Susan Sontag, for it would be unreasonable to hope for any revelations about Mandelshtam from an American Jew – you have to be an ancient Greek from Voronezh to fully understand his poetry.

But you never get what you expect even if you don’t expect anything. The author turns out to be a Turk born in New York and raised in New Jersey, and the closest she gets to the Jew-written Russian literature is this:

Many times I had been told that Hungarian was related to Turkish, that the Hungarians and Turks descended from the same Altaic peoples, that Attila the Hun was Turkish, and so on. When I went to Hungary, however, I discovered that Hungarians do not share these beliefs at all. ‘Of course we have some Turkish words in our language,’ they would say. ‘For example, handcuffs’.

Well, the moral: Never explain your gifts.